Как ученый изСССР создал одну изглавных американских компаний вобластиИИ

В сентябре Forbes опубликовал список 50 самых перспективных американскихкомпаний в области искусственного интеллекта. На 22 месте BrainCorp., основанная российским эмигрантом Евгением Ижикевичем. BrainCorp. разрабатывает операционную систему BrainOS, котораяиспользует компьютерное зрение и искусственный интеллект. Роботовна BrainOS с 2018 года использует американский Walmart. Сейчаскомпания выходит на рынки других стран. Евгений Ижикевич,переехавший из Москвы в США в начале 1990-х годов, рассказал Inc.,где в СССР можно было узнать об искусственном интеллекте, почемунейроученый должен уметь программировать и зачем он заставляетсотрудников решать задачки на логику.

Перфоленты, нейроны и синапсы

В интервьювы говорили, что у вас всегда была мечта создатьискусственный мозг. Откуда она взялась в советскоевремя?

Я увлекся программированием еще в 1011 классах.Персональных компьютеров тогда еще не было, но у насв школе в учебно-производственном комбинате стоялаМир-1 (Машина инженерных расчетов  советскаяэлектронно-вычислительная машина версии 1968 года. Inc.)с перфолентой. Я и несколько моих друзей каждыйвечер приходили туда и что-то программировали.В 1984 году, когда я поступил в МГУна факультет вычислительной математики и кибернетики(ВМК), я уже свободно программировал на трех или четырехязыках.

Когда вы впервыеуслышали об искусственном интеллекте?

Были такие хорошие журналы, как Наукаи жизнь, Техника молодежи; только появившийся журналВ мире науки (переведенный американский ScientificAmerican). Там были статьи про искусственный интеллект,и я понял: это то, что я хочу сделать:запрограммировать компьютер, чтобы он работал, какчеловек.

Во время учебы на ВМК я начал ходитьпо вечерам на лекции на факультете психологии МГУ,чтобы больше узнать о естественном интеллекте.Но психологи не могли объяснить, как работает мозг. Онимогли, например, нарисовать на доске квадратик и сказать,что это центр оценки решения. Я спрашивал: А что жевнутри этого квадратика, как он принимает решение? Мнеговорили, что это неважно.

Черезполгода на лекции по нейробиологии нам рассказалио нейронах, синапсах и анатомии мозга. Я подумал,что эта наука больше знает о работе мозга. Вместо психфакая стал ходить на факультет биологии, на кафедрунейробиологии. Он находился в 10 минутах пешком от моегофакультета, так что следующие 2 года я просто пропускалнекоторые лекции на ВМК и шел туда.

Тогдакак раз началась перестройка. СССР постепенно разрушался, никомудо нас не было дела. Я мог делать то, чего никтоникогда не делал: даже сдавать экзамены сразу на двухфакультетах и ездить с биологами в научныеэкспедиции. Через 2 года я понял, что биология тожене знает, как работает мозг. Но к тому времения уже влюбился в нейронауку.

В 1992 годуя закончил аспирантуру МГУ, написал диссертацию. Но СССРуже совсем развалился. Я женился и понял, чтоне смогу продолжать делать науку в России.На следующий год я уехал в Америку, поступилв Мичиганский университет, получил PhD.

А свой первыйдень в Штатах помните?

Да.Знаете, есть много историй о людях, которые приехалив Америку с десятью долларами в кармане. Мнепришлось занять у друга $2 тыс. под очень большиепроценты  он эту сумму тоже у кого-то занял. Когдая прилетел и опоздал на последний автобусиз аэропорта в университет, я остался там ночевать.Сидел на стуле до утра, чтобы взять свои вещии не тратиться на такси.

Больше зарплаты и больше свободы

Вы больше 10 летработали в Институте нейронаук в Сан-Диего, написали какученый две книги о моделировании мозга. Когда вы поняли,что одной науки вам недостаточно?

Я немного разочаровался в Институте,потому что осознал: понять, как работает мозг, мне здесьне удастся. Во-первых, это займет больше времени, чемя думал, а во-вторых  в нейронауке сейчасотсутствует большая идея. Современная нейронаука представляет собойпримерно то же, что астрономия 300 лет назад, когда людисмотрели в телескоп и просто описывали, что видят.В ней нет единой теории: люди просто проводят экспериментыи анализируют их с разных точек зрения.

А я все-такипрограммист и хотел сделать что-то практическое.Я всегда был увлечен компьютерами и использовал их, чтобымоделировать мозг. Мне пришла идея создать нейрокомпьютер. Тогдая как раз познакомился с предпринимателем АлленомГрубером, который запустил уже несколько стартапов.

Как вы с нимвстретились?

Он ходил на лекциипо вычислительной нейронауке в Мичиганском университете,просто для удовольствия. Меня познакомил с ним Джерри Шварц(основатель фонда для изучения нейронауки The Swartz Foundation. Inc.). Вместе с Алленом в 2009 годумы основали Brain Corp. Деньги на запуск дала известнаяв США компания Qualcomm  производитель чипови процессоров для сотовых телефонов.

Они сами нашли меня, когдарешили делать нейрокомпьютер и искали, кто занимаетсяисследованиями в этой области. Они увидели мои моделии стали их использовать, затем предложили статьих консультантом. Но я сказал, что хочу создать своюкомпанию. Тогда они спросили, не могут ли они в нееинвестировать.

В 2009 году $1 млн, и еще $10 млн в 2012 году?

Да. Первые 5 лет Brain Corp. была консалтинговойкомпанией и занималась научными проектами для Qualcomm.Я нанимал ученых со всего мира: почти все они имелидокторские диссертации по нейронауке илипо вычислительной математике и искусственномуинтеллекту.

По сути, мы тожезанимались научными исследованиями  тольконе в академическом, а в коммерческом мире, гдебыло больше свободы и больше зарплаты. Это было хорошо,но я понимал, что никогда не смогу создать свойMicrosoft или Google, если буду продолжать заниматься консалтингом.И я решил: наш продукт  это должны быть мозги дляроботов. Полгода мы спорили, для каких именно роботов: длялюдей, для компаний, для дронов или каких-то еще.Мы решили не создавать новых роботов, а найтимашины, которые покупают многие компании. И это оказалосьправильным.

Почему?

Я понял, что если хочу создать самуюбольшую в мире компанию, которая делает роботов,то ни в коем случае не надо делать роботов.Так же как Microsoft. Сейчас эта компания оценивается большечем в $1 трлн. Ее стоимость стала расти в конце1980-х начале 1990-х годов, потому что они сфокусировалисьна производстве операционной системы и дали возможностьвсем другим компаниям  большим и маленьким  делатьсвои персональные компьютеры.

Сегодня индустрия роботоввыглядит так же, как индустрия персональных компьютеровдо Microsoft. Больше сотни компаний делают железо, при этомпишут для него свою собственную операционную систему. Я понял,что надо делать это за них. Грубо говоря  если проводитьаналогию с животными, эти компании должны сфокусировать своиусилия на скелете и мышцах роботов,а мы дадим им мозг и нервную систему.

Как это работает? Чемроботы с BrainOS отличаются от других?

Наша операционная система позволяет превратитьлюбую машину c колесами в автономного робота. При этоммы можем запустить сразу сотни тысяч или миллионы роботови они будут работать без всяких проблем. И они будутбезопаснее, чем если бы ими управляли люди.

Много роботов ужезапустили?

От тысячи. Мы не говорим про количество.Но если сравнивать нас с другими компаниями например, Amazon в прошлом году запустил 100 тыс. роботовдля своих складов. У них плохое зрение и достаточнопримитивная нервная система, так что они должны оперироватьв местах, где нет людей. Если вы встанете у нихна пути, они на вас просто наедут. Роботы с нашейоперационной системой могут работать там, где есть собаки, слепыелюди, пьяные люди; те, кто пытается подставить ногу под робота,чтобы посмотреть, что произойдет. Если говорить о такихроботах  которых можно использовать в магазинах,аэропортах, больших торговых центрах, у нас их больше,чем у всех компаний в мире.

Чем это выгодно длякомпаний-производителей роботов?

Для них это дешевле, чем разрабатывать своюоперационную систему. Сейчас, если вы хотите построить робота,то должны поставить туда сенсоры, камеры, компьютер, это будетстоить больше $10 тыc. При этом тяжело написать программноеобеспечение, которое будет использовать дешевые и ненадежныесенсоры, потому что они часто дают вам неправильную информацию.Если вы сделаете ПО для такого робота, он будетпостоянно ошибаться и станет очень опасным.

Мы создали софт, которыйпозволяет роботам использовать очень дешевые сенсоры и камерыи при этом быть на 100% надежными и безопасными.Наша бизнес-модель очень проста. Мы находим партнеров, которыеделают машины, и подписываем с ними контракт о том,что помогаем им превратить их в умных роботов.Затем они могут продавать их своим покупателям ине обязаны с нами ничем делиться. Но еслиих покупатели захотят использовать наш софт, они должныплатить нам за подписку.

И сколько этостоит?

Нашастандартная цена  $500 в месяц за робота.Он освобождает несколько часов рабочего времени.В Европе, США, Японии, Корее и в Австралии те, ктоиспользует наших роботов, экономят от $1 тыс. до $тыс. в месяц. Сейчас желающих купить этих роботов больше, чеммы с партнерами можем произвести. В этом годумы подписали несколько договоров с крупнымипроизводителями, так что надеюсь, что в 2020 году этотразрыв исчезнет. Кроме этого, мы сейчас налаживаемпроизводство роботов вместе с компанией Foxconn, котораяделает айфоны: она может произвести миллион роботов в год.Но пока спрос сильно больше, чем предложение.

Насколько больше?В 10, в 20, в 100 раз?

Я не могу сказать точно, но наш объем производстваувеличивается каждый год почти в десять раз. К концуэтого года будут уже десятки тысяч роботов, которые используют нашепрограммное обеспечение.

Фальшивые монетки в команде

Как вы набираликоманду? Много сейчас с вами людей, с которымивы начинали в 2009 году?

Часть из них ко мне присоединилась,потому что они хотели делать исследования. А затемя сказал им, что мы будем делать мозги для роботов в первую очередь для тех, которые чистят полы.Я не хотел делать роботов, которые могли бы бытьинтересны Google, Microsoft и Amazon  понимал, чтоим я проиграю. Так что я решил делать сначала самыхскучных роботов, на которых я смогу спокойно отработатьсвою технологию.

Не всем это понравилось,некоторые ушли. Четверо остались со мной, сейчас они занимаютв компании высокие должности.

Сколько человекработает в Brain Corp. сейчас? Чему вы научилисьза время роста компании?

Примерно 350. Людей, которые подчиняются напрямую мне, толькочетверо. Главное, что я понял: когда вы нанимаете оченьталантливых людей, им бессмысленно отдавать приказы. Если онине верят в то, что делают, они не сделают хорошуюработу и вы их потеряете. Но если убедитьих в том, что к выбранной цели нужно стремиться, онисами поймут, как достичь ее лучше, чем вы. У УорренаБаффета однажды спросили В чем ваш секрет?,и он ответил, что надо быть самым большим идиотомв комнате: то есть, нанять людей, которыеумнее вас.

И эти умные людисказали вам, что делать роботов, которые чистят полы  этоне вдохновляюще.

Да.Очень много людей, чье мнение я уважаю, ушли из компании.Я убеждал их, что это только первое возможное приложение.Сейчас мы делаем мозги не только для чистящих роботов,но и, например, для тех, которые перевозят людей.Но четыре года назад многим это было непонятно. На самомделе, для меня как руководителя это самая большая проблема когда двое людей, чье мнение я уважаю и считаюих намного умнее себя, не согласны между собойи начинают спорить. И еще мне очень тяжело увольнятьлюдей. Для меня это самая сложная обязанность, но иногда этонужно делать, чтобы компания выжила.

Какое увольнение длявас было самым сложным?

Самое первое, когда пришлось уволить первого человека.Я до сих пор высокого мнения о его интеллектуальныхспособностях как ученого, и я месяц не спал передтем, как его уволить, дал ему очень хорошую компенсацию. Послеэтого остальные члены команды сказали мне, что я должен былего уволить еще полгода назад.

У вас естькакой-то способ определить, правильный человек илинет?

К сожалению, нет. Я даже людям,которых нанимаю на неинженерные работы, даю загадкии смотрю, как они будут отвечать. Вы не можете себепредставить, сколько американцев не могут решить загадку проволка, козу и капусту: как переправить их через рекуна лодке, чтобы все остались целы. В России, наверное,в ясли не берут, если вы не можете это сделать.А здесь люди никогда об этом не слышали и ониначинают думать.

Иногдая даю задачки посложнее: например, найти среди восьми монетокфальшивую за два взвешивания. И прошу, чтобы онирассуждали вслух, потому что мне интересно, как человек думает:мысли приходят к нему хаотично или у него есть какая-тосистема  он пытается использовать разные подходыи найти правильный ответ.

Часто бывает, что людине могут отгадать даже такие простые загадки. Тогдая не могу принять такого человека на работу, дажеесли он квалифицированный специалист. Он простоне выживет в коллективе, где много инженеров  онине потерпят никого, кто интеллектуально их ниже. При этомвы нанимаете не только инженеров, вам нужны ещесекретарши, сотрудники отдела продаж и другие специалисты.Нужно, чтобы все были умные, быстро мыслили и у всех былхороший IQ.

Секретарши тоже должнырешать загадки про монетки?

У меня очень интересная секретарша.Ей 50 лет, ее дети закончили очень престижныеуниверситеты. Когда она к нам пришла, она говорила, чтоу ее мужа докторская диссертация, а у неепросто школа. Но затем она сама поступилав Калифорнийский университет и окончила его.

На интервью я тоже дал ей загадки и она всеих решила. Изначально я сомневался, как пятидесятилетняяженщина сможет работать с 25-30-летними программистамии учеными  в особенности, если многие из нихиз Восточной Европы. Но когда она узнала, что одиниз них родился в Трансильвании в Румынии,а потом переехал в Венгрию, и начала с нимспорить, кто сильнее  вампиры или вурдалаки, я понял,что все будет хорошо: она сможет ужиться.

Секретарше тоже приходитсярешать сложные вопросы. Например, когда я говорю, что долженполететь в Лондон, а затем в Токио и ставлюмного условий, человек должен понять, как это все спроектировать.С точки зрения логистики, это очень нетривиальная задача. Такчто надо, чтобы все, кто на вас работает, быливысокоинтеллектуального уровня, иначе будет провал.

Лишь бы не отвлекали

С командойразобрались. А как определить, правильный или неправильныйинвестор?

Я стараюсь быть очень избирательным в том, у когобрать деньги, потому что с инвестором надо общатьсяпостоянно.У меня только два инвестора  SoftBankи Qualcomm  они меня очень поддерживают. С SoftBankполучилась интересная история: в их группу компанийвходит компания в области робототехники  SoftBankRobotics. Им нужна была операционная система дляих роботов. Они искали ее по всему мируи заявили, что у Brain Corporation  лучшаятехнология. Основатель SoftBank Масаёси Сон захотел со мнойвстретиться, и на встрече я сказал, что ищу длякомпании финансирование. Ему понравилась моя стратегия делать сервис на софте, а не на железе.И я получил от него $114 млн, это было два годаназад.

Как вы тогдаоценивали потенциальный рынок для своих услуг?

Естьодна независимая компания, которая делает исследования в этойобласти. По ее прогнозам, объем рынка варьировалсяот десятков до сотен миллиардов долларов в зависимости от того, какие приложения делать.Но на самом деле, рынок гораздо больше, чем думают:у компаний просто недостаточно воображения, чтобы представить,каких еще роботов хотят люди.

Эта компанияв итоге ошиблась? Она изменила свои прогнозы?

Я не очень верю оценкам и не слежуза ними. Это то же самое, что взять оценки интернетав 1990-х годах. Тогда никто не знал, что шесть самыхценных компаний в США  это будут компании типа Facebook,Google, Amazon, Microsoft, Apple и Netflix. Интернет даетвозможность получить любую информацию. А роботы коснуться любого физического объекта в этом мире. Однажды онибудут повсюду: вы сможете выйти из дома и увидеть,что они подстригают траву, перевозят с места на местоящики, людей и так далее. Эффект роботов на внешний мири на нашу жизнь будет намного больше, чем эффектинтернета. Так что этот рынок очень большой. Просто его тяжелосейчас описать цифрами.